Почта Соединённых Штатов Америки
Wednesday, 7 December 2011 23:47![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
gns_uaУ Кинга в Firestarter есть два дивных эпизода. Собственно, манифестация американского мифа в его столкновении с суровой реальностью.
Первый, это когда фермер Мэндерс выходит с (судя по фильму) армейской винтовкой и внятно объясняет хлопцам, представившимся как Правительственные Агенты, что увезти людей, которых он пригласил на ланч, даже если они убили президента, можно только предъявив легальный ордер. В противном же случае - вы ребята стоите на моей земле, я вас не звал, и у вас есть ровно две минуты чтобы съебаться нахуй.
А второе - об изъятии писем Энди. В фильме за каким-то хером почтальона просто вырубили, а ведь нужно было именно -ограбить-.
---
Two men approached him from the car. They showed him their credentials and explained what they wanted.
“No!” Everett said. He tried on a laugh and it came out sounding incredulous, as if someone had just told him they were going to open Tashmore Beach for swimming this very afternoon.
“If you doubt we are who we say we are—” one of them began. This was Orville Jamieson, sometimes known as OJ, sometimes known as The Juice. He didn’t mind dealing with this hick postman; he didn’t mind anything as long as his orders didn’t take him any closer than three miles to that hellish little girl.
“No, it ain’t that; it ain’t that at all,” Robert Everett said. He was scared, as scared as any man is when suddenly confronted with the force of the government, when gray enforcement bureaucracy suddenly takes on a real face, like something grim and solid swimming up out of a crystal ball. He was determined nonetheless. “But what I got here is the mail. The U.S. mail. You guys must understand that.”
“This is a matter of national security,” OJ said. After the fiasco in Hastings Glen, a protective cordon had been thrown around the Manders place. The grounds and the remains of the house had got the fine-tooth-comb treatment. As a result, OJ had recovered The Windsucker, which now rested comfortably against the left side of his chest.
“You say so, but that ain’t good enough,” Everett said.
OJ unbuttoned his Carroll Reed parka so that Robert Everett could see The Windsucker. Everett’s eyes widened, and OJ smiled a little. “Now, you don’t want me to pull this, do you?”
Everett couldn’t believe this was happening. He tried one last time. “Do you guys know the penalty for robbing the U.S. mail? They put you in Leavenworth, Kansas, for that.”
“You can clear it with your postmaster when you get back to Teller,” the other man said, speaking for the first time. “Now let’s quit this fucking around, okay? Give us the bag of out-of-town mail.”
Everett gave him the small sack of mail from Bradford and Williams. They opened it right there on the road and sorted through it impersonally. Robert Everett felt anger and a kind of sick shame. What they were doing wasn’t right, not even if it was the secrets of the nuclear bomb in there. Opening the U.S. mail by the side of the road wasn’t right. Ludicrously, he found himself feeling about the same way he would have felt if a strange man had come barging into his house and pulled off his wife’s clothes.
“You guys are going to hear about this,” he said in a choked, scared voice. “You’ll see.”
“Here they are,” the other fellow said to OJ. He handed him six letters, all addressed in the same careful hand. Robert Everett recognized them well enough. They had come from the box at the Bradford general store. OJ put the letters in his pocket and the two of them walked back to their Caprice, leaving the opened bag of mail on the road.
“You guys are going to hear about this!” Everett cried in a shaking voice.
--
Из машины вышли двое. Показав удостоверения, они объяснили, что им от него нужно.
- Да вы что? - У Эверетта вырвался нервный смешок, как будто ему предложили открыть сегодня пляжный сезон на Ташморском озере.
- Если вы думаете, что мы не те, за кого себя выдаем... - начал один из них. Это был Орвил Джеймисон по кличке О'Джей, а еще Живчик. Ему было безразлично, выяснять ли отношения с этим сумчатым болваном, выполнять ли другие какие приказы, только бы подальше от девчонки, этого исчадия ада.
- Нет, я верю, очень даже верю, - заторопился Роберт Эверетт. Он испугался, как пугается каждый, столкнувшись нос к носу с монолитом верховной власти, - вот она, серая глыба, в которой вдруг проступили конкретные черты лица. Однако Эверетт был тверд. - Но я везу почту. Почту Соединенных Штатов Америки. Понимаете?
- Речь идет о национальной безопасности, - сказал О'Джей. После провала в Гастингс Глене вокруг фермы Мэндерсов было поставлено оцепление. Когда ферма сгорела, всю местность тщательно прочесали. В результате к О'Джею вернулась его "пушка", которая в настоящий момент приятно согревала левый бок.
- Очень может быть, но это ничего не меняет, - возразил Эверетт.
О'Джей расстегнул пижонскую меховую куртку так, чтобы видна была "пушка". Зрачки у Эверетта расширились. О'Джей усмехнулся:
- Достать?
Все это было как сон. Эверетт предпринял последнюю попытку:
- А вы знаете, что есть статья за ограбление почты? Ливенвортская тюрьма в Канзасе обеспечена.
- Это ты обсудишь со своим почтмейстером, - вмешался второй, молчавший все это время. - А теперь кончай базар, понял? Где мешок с почтой?
Эверетт отдал ему скудный улов после Брэдфорда и Уильямса. Они открыли мешок прямо на дороге и деловито просмотрели содержимое. Роберт Эверетт испытывал возмущение и какое-то болезненное чувство стыда. Они не имеют права так поступать, даже если там секреты ядерного оружия. Они не имеют права вскрывать почту Соединенных Штатов Америки вот так, посреди дороги. Нелепо сравнивать, но это все равно как если бы кто-то вломился к нему в дом и начал раздевать его жену.
- Вам еще за это будет, - сказал он сдавленным голосом. - Вот увидите,
- Нашел, - сказал второй тип О'Джею. Он протянул ему шесть писем, надписанных одним и тем же аккуратным почерком. Роберт Эверетт сразу узнал их. Почтовый ящик возле магазина в Брэдфорде. О'Джей сунул письма в карман, и они оба направились к "шевроле". Открытый мешок с почтой остался лежать на дороге.
----
Мда, так вот. Если бы Россия была Великой Страной с ощущением себя как Великой Страны, если бы это ощущение разделял каждый первый гражданин, или хотя бы каждый второй, и гордился бы тем что он Гражданин Великой Страны -
то, в в этом случае или этом кому-нибудь возможно пришло бы в голову, что ведь это Бюллетени Выборов в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации. Их нельзя просто взять и выкинуть, ими нельзя вытереть жопу, это же, блядь, -
Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации.
Понимаете? А не какая-нибудь там "вонючая кодла жуликов и воров в сраной рашке".
Вот, восемнадцатилетней девочке и пенсионеру пришло в голову что-то подобное - это как раз люди, которые верят в Великую Россию, и в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации. Двое из двадцати.
(И, разумеется, дело совершенно не в партийных симпатиях. Ведь даже те кто на этом участке честно проголосовал заПЖиВ ЕР - почему у них нет никакого батхёрта, от того что их вот это душевное движение и полчаса потраченного времени просто выкинули в унитаз и написали "сколько начальство велело" ? У меня бы - был.
В своё время, семь лет назад, с нами иногда попадались люди голосовавшие за Я. и к "третьему" туру своих политических пристрастий не изменившие. Они просто тоже немножко подохуели как можно вот так вот запросто выкинуть и их голоса в том числе и рисовать "правильный" результат: "Я-то за Я, но хуле я туда ходил и расписывался ваще?".)
Первый, это когда фермер Мэндерс выходит с (судя по фильму) армейской винтовкой и внятно объясняет хлопцам, представившимся как Правительственные Агенты, что увезти людей, которых он пригласил на ланч, даже если они убили президента, можно только предъявив легальный ордер. В противном же случае - вы ребята стоите на моей земле, я вас не звал, и у вас есть ровно две минуты чтобы съебаться нахуй.
А второе - об изъятии писем Энди. В фильме за каким-то хером почтальона просто вырубили, а ведь нужно было именно -ограбить-.
---
Two men approached him from the car. They showed him their credentials and explained what they wanted.
“No!” Everett said. He tried on a laugh and it came out sounding incredulous, as if someone had just told him they were going to open Tashmore Beach for swimming this very afternoon.
“If you doubt we are who we say we are—” one of them began. This was Orville Jamieson, sometimes known as OJ, sometimes known as The Juice. He didn’t mind dealing with this hick postman; he didn’t mind anything as long as his orders didn’t take him any closer than three miles to that hellish little girl.
“No, it ain’t that; it ain’t that at all,” Robert Everett said. He was scared, as scared as any man is when suddenly confronted with the force of the government, when gray enforcement bureaucracy suddenly takes on a real face, like something grim and solid swimming up out of a crystal ball. He was determined nonetheless. “But what I got here is the mail. The U.S. mail. You guys must understand that.”
“This is a matter of national security,” OJ said. After the fiasco in Hastings Glen, a protective cordon had been thrown around the Manders place. The grounds and the remains of the house had got the fine-tooth-comb treatment. As a result, OJ had recovered The Windsucker, which now rested comfortably against the left side of his chest.
“You say so, but that ain’t good enough,” Everett said.
OJ unbuttoned his Carroll Reed parka so that Robert Everett could see The Windsucker. Everett’s eyes widened, and OJ smiled a little. “Now, you don’t want me to pull this, do you?”
Everett couldn’t believe this was happening. He tried one last time. “Do you guys know the penalty for robbing the U.S. mail? They put you in Leavenworth, Kansas, for that.”
“You can clear it with your postmaster when you get back to Teller,” the other man said, speaking for the first time. “Now let’s quit this fucking around, okay? Give us the bag of out-of-town mail.”
Everett gave him the small sack of mail from Bradford and Williams. They opened it right there on the road and sorted through it impersonally. Robert Everett felt anger and a kind of sick shame. What they were doing wasn’t right, not even if it was the secrets of the nuclear bomb in there. Opening the U.S. mail by the side of the road wasn’t right. Ludicrously, he found himself feeling about the same way he would have felt if a strange man had come barging into his house and pulled off his wife’s clothes.
“You guys are going to hear about this,” he said in a choked, scared voice. “You’ll see.”
“Here they are,” the other fellow said to OJ. He handed him six letters, all addressed in the same careful hand. Robert Everett recognized them well enough. They had come from the box at the Bradford general store. OJ put the letters in his pocket and the two of them walked back to their Caprice, leaving the opened bag of mail on the road.
“You guys are going to hear about this!” Everett cried in a shaking voice.
--
Из машины вышли двое. Показав удостоверения, они объяснили, что им от него нужно.
- Да вы что? - У Эверетта вырвался нервный смешок, как будто ему предложили открыть сегодня пляжный сезон на Ташморском озере.
- Если вы думаете, что мы не те, за кого себя выдаем... - начал один из них. Это был Орвил Джеймисон по кличке О'Джей, а еще Живчик. Ему было безразлично, выяснять ли отношения с этим сумчатым болваном, выполнять ли другие какие приказы, только бы подальше от девчонки, этого исчадия ада.
- Нет, я верю, очень даже верю, - заторопился Роберт Эверетт. Он испугался, как пугается каждый, столкнувшись нос к носу с монолитом верховной власти, - вот она, серая глыба, в которой вдруг проступили конкретные черты лица. Однако Эверетт был тверд. - Но я везу почту. Почту Соединенных Штатов Америки. Понимаете?
- Речь идет о национальной безопасности, - сказал О'Джей. После провала в Гастингс Глене вокруг фермы Мэндерсов было поставлено оцепление. Когда ферма сгорела, всю местность тщательно прочесали. В результате к О'Джею вернулась его "пушка", которая в настоящий момент приятно согревала левый бок.
- Очень может быть, но это ничего не меняет, - возразил Эверетт.
О'Джей расстегнул пижонскую меховую куртку так, чтобы видна была "пушка". Зрачки у Эверетта расширились. О'Джей усмехнулся:
- Достать?
Все это было как сон. Эверетт предпринял последнюю попытку:
- А вы знаете, что есть статья за ограбление почты? Ливенвортская тюрьма в Канзасе обеспечена.
- Это ты обсудишь со своим почтмейстером, - вмешался второй, молчавший все это время. - А теперь кончай базар, понял? Где мешок с почтой?
Эверетт отдал ему скудный улов после Брэдфорда и Уильямса. Они открыли мешок прямо на дороге и деловито просмотрели содержимое. Роберт Эверетт испытывал возмущение и какое-то болезненное чувство стыда. Они не имеют права так поступать, даже если там секреты ядерного оружия. Они не имеют права вскрывать почту Соединенных Штатов Америки вот так, посреди дороги. Нелепо сравнивать, но это все равно как если бы кто-то вломился к нему в дом и начал раздевать его жену.
- Вам еще за это будет, - сказал он сдавленным голосом. - Вот увидите,
- Нашел, - сказал второй тип О'Джею. Он протянул ему шесть писем, надписанных одним и тем же аккуратным почерком. Роберт Эверетт сразу узнал их. Почтовый ящик возле магазина в Брэдфорде. О'Джей сунул письма в карман, и они оба направились к "шевроле". Открытый мешок с почтой остался лежать на дороге.
----
Мда, так вот. Если бы Россия была Великой Страной с ощущением себя как Великой Страны, если бы это ощущение разделял каждый первый гражданин, или хотя бы каждый второй, и гордился бы тем что он Гражданин Великой Страны -
то, в в этом случае или этом кому-нибудь возможно пришло бы в голову, что ведь это Бюллетени Выборов в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации. Их нельзя просто взять и выкинуть, ими нельзя вытереть жопу, это же, блядь, -
Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации.
Понимаете? А не какая-нибудь там "вонючая кодла жуликов и воров в сраной рашке".
Вот, восемнадцатилетней девочке и пенсионеру пришло в голову что-то подобное - это как раз люди, которые верят в Великую Россию, и в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации. Двое из двадцати.
(И, разумеется, дело совершенно не в партийных симпатиях. Ведь даже те кто на этом участке честно проголосовал за
В своё время, семь лет назад, с нами иногда попадались люди голосовавшие за Я. и к "третьему" туру своих политических пристрастий не изменившие. Они просто тоже немножко подохуели как можно вот так вот запросто выкинуть и их голоса в том числе и рисовать "правильный" результат: "Я-то за Я, но хуле я туда ходил и расписывался ваще?".)
