![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
gns_uahttp://www.grani.ru/Culture/Literature/m.123564.html
Смерть пришла в барак за человеком в лице "кого-то кожаного, пахнущего бараном". А человек еще не понимает. Тот обыскивает его скудные вещи и откладывает в сторону шахматы. А обреченный объясняет, что это его, это собственные, что он за них платил деньги.
"- Ну и что ж? – сказала овчина. - Оставьте их.
Овчина захохотала. И когда устала от хохота и утерла кожаным рукавом лицо, выговорила: - Тебе они больше не понадобятся".
Этот – именно этот! - смех несется сегодня с анонимных интернетовских форумов.
Мы не подвели итогов своего ХХ века. Не издали государственного вердикта – считать преступлением расстрелы 20-х годов (без вины – за принадлежность к социальному слою), погубленное крестьянство, массовый террор середины 30-х, надругательство над фронтовиками, бежавшими из нацистских лагерей - и без пересадки отправленными после победы в лагеря на своей земле. Мы не сделали этого - и ежедневно нарастает мало кому заметная плата. Да, мы расплачиваемся за неисполненный долг перед погибшими. Блатная, лагерная психология и этика – вместе с соответствующей ей манерой речи – прорастает прямо сквозь асфальт городов и пыльные проселки, затопляет Интернет, растлевает детей.
...Жить без чести, без совести, без долга – читайте форумы, и вы увидите, сколько людей сегодня без этого обходятся. И живут, и энергично включаются площадной бранью везде, где только забрезжат эти естественные понятия человеческого сообщества. Напишешь о действительно замечательном, бескорыстно служившем людям человеке – и первые отклики будут непременно оскорбительными: люди без чести и совести реактивны, они ищут возможности навязать другим свои понятия – разумеется, анонимно, то есть безопасно. (Глумлением, не сомневаюсь, будет встречена и моя статья о Варламе Шаламове). Вслед за их мерзкими выкриками появятся реплики вменяемых людей, но поле уже загажено: люди без совести показали, что все позволено. Нормальным людям уже трудно ступить на это поле ногой.
Именно явное стремление забыть погибших, не ставить памятников жертвам советского террора (и всерьез обсуждать установление памятника их убийце), именно пустота на месте твердой оценки происшедшего с нами, а отнюдь не свобода приводит к тому, что многие считают - позволено все, и отражают это в своем публичном (Интернет – место публичное) слове. Они считают позволенным то именно, что в человеческом обществе позволено быть не может, – как, скажем, прилюдные издевательства над ребенком и даже животным. И именно эта дозволенность цинизма – а совсем не секс на телеэкране и т.п. - сегодня отравляет воздух, которым дышат дети России. "А нам плевать, что здесь плевать нельзя!" Подрастающие читают - и вливаются в эти ряды: зло заразительно.
Режиссер Андрей Смирнов сказал однажды в теледиспуте: "Кто голосует сегодня за Сталина? Это же дети и внуки вертухаев! Зэки потомков не оставили – им не дали этого сделать!"
Если и не внуки (хотя их, конечно, немало – Андрей Сергеевич прав), то, во всяком случае, духовные их наследники.
"Какое мне дело, что ваши зэки сдохли? Я-то жив!" Потому их любимая тема: врут демократы, расстреляны вовсе не миллионы. А ВСЕГО ЛИШЬ около восьмисот тысяч (подсчитано – по тысяче с лишним в день расстреливали; наследникам вертухаев это пустяки: незнакомые жертвы безлики). О миллионах могил под номерами и в вечной мерзлоте, и в сырой земле по всему пространству безбрежных лагерных зон они не думают.
Смерть пришла в барак за человеком в лице "кого-то кожаного, пахнущего бараном". А человек еще не понимает. Тот обыскивает его скудные вещи и откладывает в сторону шахматы. А обреченный объясняет, что это его, это собственные, что он за них платил деньги.
"- Ну и что ж? – сказала овчина. - Оставьте их.
Овчина захохотала. И когда устала от хохота и утерла кожаным рукавом лицо, выговорила: - Тебе они больше не понадобятся".
Этот – именно этот! - смех несется сегодня с анонимных интернетовских форумов.
Мы не подвели итогов своего ХХ века. Не издали государственного вердикта – считать преступлением расстрелы 20-х годов (без вины – за принадлежность к социальному слою), погубленное крестьянство, массовый террор середины 30-х, надругательство над фронтовиками, бежавшими из нацистских лагерей - и без пересадки отправленными после победы в лагеря на своей земле. Мы не сделали этого - и ежедневно нарастает мало кому заметная плата. Да, мы расплачиваемся за неисполненный долг перед погибшими. Блатная, лагерная психология и этика – вместе с соответствующей ей манерой речи – прорастает прямо сквозь асфальт городов и пыльные проселки, затопляет Интернет, растлевает детей.
...Жить без чести, без совести, без долга – читайте форумы, и вы увидите, сколько людей сегодня без этого обходятся. И живут, и энергично включаются площадной бранью везде, где только забрезжат эти естественные понятия человеческого сообщества. Напишешь о действительно замечательном, бескорыстно служившем людям человеке – и первые отклики будут непременно оскорбительными: люди без чести и совести реактивны, они ищут возможности навязать другим свои понятия – разумеется, анонимно, то есть безопасно. (Глумлением, не сомневаюсь, будет встречена и моя статья о Варламе Шаламове). Вслед за их мерзкими выкриками появятся реплики вменяемых людей, но поле уже загажено: люди без совести показали, что все позволено. Нормальным людям уже трудно ступить на это поле ногой.
Именно явное стремление забыть погибших, не ставить памятников жертвам советского террора (и всерьез обсуждать установление памятника их убийце), именно пустота на месте твердой оценки происшедшего с нами, а отнюдь не свобода приводит к тому, что многие считают - позволено все, и отражают это в своем публичном (Интернет – место публичное) слове. Они считают позволенным то именно, что в человеческом обществе позволено быть не может, – как, скажем, прилюдные издевательства над ребенком и даже животным. И именно эта дозволенность цинизма – а совсем не секс на телеэкране и т.п. - сегодня отравляет воздух, которым дышат дети России. "А нам плевать, что здесь плевать нельзя!" Подрастающие читают - и вливаются в эти ряды: зло заразительно.
Режиссер Андрей Смирнов сказал однажды в теледиспуте: "Кто голосует сегодня за Сталина? Это же дети и внуки вертухаев! Зэки потомков не оставили – им не дали этого сделать!"
Если и не внуки (хотя их, конечно, немало – Андрей Сергеевич прав), то, во всяком случае, духовные их наследники.
"Какое мне дело, что ваши зэки сдохли? Я-то жив!" Потому их любимая тема: врут демократы, расстреляны вовсе не миллионы. А ВСЕГО ЛИШЬ около восьмисот тысяч (подсчитано – по тысяче с лишним в день расстреливали; наследникам вертухаев это пустяки: незнакомые жертвы безлики). О миллионах могил под номерами и в вечной мерзлоте, и в сырой земле по всему пространству безбрежных лагерных зон они не думают.
